Однако иные абзацы и формулы приходится перечитывать по два-три раза, и минимум однажды мне пришлось признать себя тупым и обращаться к старшему товарищу с научной степенью.
Что сказать по содержанию?
1) Капитал — это парадоксы, на первый взгляд — совершенно непостижимые.
Это книга о том, почему в обществе, провозгласившем частную собственность священной, всё больше людей свою собственность теряют. Почему по мере внедрения машин и автоматизации труда рабочий день становился не короче, а длиннее. Почему по мере повышения производительности труда неминуемо растёт индекс Джинни (имущественное неравенство). Почему введение трудового законодательства, улучшающее положение рабочих, ведёт в то же время к концентрации и укрупнению капитала. Почему путь к расширению внутреннего рынка ведёт через обезземеливание крестьян и разрушение крестьянских промыслов. О том, почему введение охраны труда, ограничения рабочего дня и повышение зарплаты ведёт к прогрессу технологии и резкому росту производительности — и наоборот.
2) Капитал — это это железобетонные пруфы.
Сильная сторона автора — отличное знание всей предшествующей экономической науки. «Капитал» настолько естественно вырастает из английских классиков политэкономии, французских физиократов и философов-утопистов, что выломать его оттуда, не сломав всю европейскую интеллектуальную традицию, вряд ли удастся. Если вам не нравится трудовая теория стоимости, то выкиньте сто долларов, ибо «стоимость всех вещей наиболее правильно оценивать трудом» — первым сказал не Маркс, а Бенджамин Франклин. Вам не нравится наблюдение, что рост национального дохода может одновременно уменьшать доход рабочего? У вас проблемы не с Марксом, а с Дэвидом Рикардо.
Если вы хотите оспорить тезис, что «наибольшую часть прибыли получают те, кто никогда не трудится, следующую — те, чей труд сугубо номинален, а наименьшую — человек, занятый наиболее изнурительным и утомительным трудом» — спорить придётся с Джоном Стюартом Миллем, депутатом Палаты Общин от Либеральной партии. Если вам кажется слишком коммунистическим утверждение, что буржуазное государство регулирует споры хозяев и рабочих всегда в интересах хозяев — доказывать обратное придётся Адаму Смиту, основателю классической политэкономии. «Современное общество живёт за счёт пролетариев, за счёт части, которую отнимает у них при оплате труда» — это не Маркс, а Жан-Шарль де Сисмонди. И даже вполне в духе ехидного Маркса замечание «прибавочная стоимость — это такое богатство, которое владелец продаёт, хотя он его не покупал» — это не Маркс, а Тюрго, французский министр и классик либерализма.
Кстати, расхожая «марксова» цитата «нет такого преступления, на которое капиталист не пошёл бы ради прибыли в 300% даже под угрозой виселицы» — это не Маркс, в Капитале она есть, но со ссылкой на источник.
Поэтому запрещать Маркса — занятие довольно-таки бессмысленное. В тот самый момент, когда вам удастся сделать недоступными все-все экземпляры его работ, кто-то положит на стол Адама Смита, Роберта Оуэна, Гегеля и Фейербаха — и придёт к тем же самым выводам, что и Маркс.
3) Капитал — это безупречная логика. Чтобы не казаться предвзятым из-за политических симпатий — при чтении дедушки Ленина у меня не раз возникал вопрос «да с какого перепугу?!», на что дедушка Ленин, в своих текстах ещё более эмоциональный, чем Маркс, отвечает в духе «если вы этих простых вещей до сих пор сами не поняли — значит, дураки». Вот при чтении Маркса логически придраться не к чему. При этом автор старательно разжёвывает каждый свой тезис для тупых, повторяет по три раза в разных вариантах и иллюстрирует пачкой примеров. Это, пожалуй, единственный недостаток текста — в некоторых местах его вполне можно было бы сократить раза в три без потери содержания.
4) Капитал — это «Классика всегда современна».
Из каждого утюга тебе рассказывают о том, что Маркс устарел, а ты открываешь «Капитал» и находишь там про удалёнку и фриланс, о том, почему прогресс техники (будь то паровая машина или информационные технологии и искусственный интеллект) вместо облегчения труда приводят к безработице одних и изнурительному увеличению труда других, и о том, почему наши 90-е так похожи на «первоначальное накопление» XVI-XVIII веков с точно таким же расхищением общественной и государственной собственности, почему реформаторы образования так стараются разделить школы на «лицеи» для детей белых людей и «ЦПТО» для всех остальных, и ещё много чего интересного. Что самое весёлое, ряд популярных тезисов, примеров и силлогизмов, которые нам сегодня предлагают как «новейшие опровержения Маркса», сам же Маркс разбивает на страницах «Капитала» как устаревшие ещё в его время примеры «вульгарной политэкономии».
А меня ждут ещё два тома, за которыми маячат горной грядой «Теории прибавочной стоимости».
Григорий Петровский
05.05.2024