Основной вопрос, рассматриваемый в этой работе: «Возможно ли построение социализма в одной, отдельно взятой стране?» Сталин отвечает: «Да». Вот его «доказательство» (цитата):“Мы можем построить социализм, и мы его будем строить вместе с крестьянством, под руководством рабочего класса”… ибо “при диктатуре пролетариев у нас имеются… все данные, необходимые для того, чтобы построить полное социалистическое общество, преодолевая все и всякие внутренние затруднения, ибо мы можем и мы должны преодолеть их своими собственными силами”.

И на этом всё и держится. — “Можем… будем… у нас имеются… все данные, необходимые для того, чтобы построить полное социалистическое общество, преодолевая все и всякие внутренние затруднения, ибо мы можем и мы должны преодолеть их своими собственными силами”.

«Можем ибо можем, будем ибо должны…» — Вот и вся теоретическая часть сталинского плана построения «социализма».

Как же так? — спрашивает Зиновьев. — Ведь, «диктатура пролетариата» — это не «социализм», а лишь условие «пути к социализму»? А если строить «социализм в одной стране», т.е. постоянно находящейся в окружении стран, осуществляющих «диктатуру буржуазии», то придется ведь «диктатуру пролетариата» сохранять вечно? вечно быть на «пути»?

Нет, — кроет его Сталин, — «…эта своеобразная манера Зиновьева говорит лишь о том, что он окончательно запутался в этом вопросе. Тащить партию назад, после того как она ушла вперед, обходить резолюцию XIV партконференции, после того как она подтверждена пленумом ЦК, – это значит безнадежно увязнуть в противоречиях, не верить в дело строительства социализма, сойти с пути Ленина и расписаться в своем собственном поражении».

Важно, что до этого места в своей работе, т.е. почти до половины ее, Сталин демонстрирует полное понимание тонких вопросов ленинской революционной диалектики и диалектической логики. Здесь же, столкнувшись с новым уникальным теоретическим вопросом, не разрешенным заранее Лениным, — «возможно ли построение социалистического общества в отдельно взятой стране?» — он руководствуется чем угодно, только не интеллектом, и далее все время настаивает на своей правоте, усиливая давление все последующие 15 лет, вплоть до массовых расстрелов. Почему?

Ответ прост: Потому что при другом раскладе не быть ему первым лицом партии, на чём прямо настаивал Ленин всегда и перед своей смертью особенно. Потому что в этой тонкой, сложнейшей диалектической ситуации, когда «и дойти нельзя, и не идти нельзя», — а именно в этом выражается «диалектическое противоречие построения социализма в отдельно взятой стране»! — всё будет зависит от того, «кто ведет?».

Когда нужно «устойчиво поддерживать неустойчивое равновесие» — а именно в этом заключается суть «осознанного» решения «диалектического противоречия», представляющего собой «удержание тончайшего баланса между противоположностями в ситуации, когда малейшее отклонение грозит падением на одну из обочин, в устойчивую, но примитивную, убивающую все шансы на победу позицию» — в этой ситуации особую важность приобретает проводник, руководитель, стратег и командир. Он должен обладать высоким интеллектом, обладать великой внутренней чистой, быть талантливой вплоть до гениальности личностью. Без такого не пройти. Равновесие будет нарушено, падение неизбежно. Такими были Ленин, Маркс. Сталин таким не был.

Предельно тонкие ситуация не зависят от «что» и «как». Они зависят от «кто». Великого стратега, великого философа, как и великого музыканта, художника — не заменить никем. Тем более его невозможно заменить посредственностью. Точнее, заменить-то можно… но на музыку не рассчитывай. Будет «поделка», ремесло, китч, псевдо-философия, и уж точно не стратегия, а «план мероприятий», называемый «стратегией». Серость, посредственность, мертвечина, развал. Серость, посредственность… яркость красок, торжество жизни, великие результаты — так не бывает.

Сталин выживал. Не мы первые, не мы последние.

Подробная цитата из Сталина:

«Но в брошюре “Об основах ленинизма” имеется еще вторая формулировка. Там сказано:

“Но свергнуть власть буржуазии и поставить власть пролетариата в одной стране, еще не значит обеспечить полную победу социализма. Главная задача социализма – организация социалистического производства – остается еще впереди. Можно ли разрешить эту задачу, можно ли добиться окончательной победы социализма в одной стране, без совместных усилии пролетариев нескольких передовых стран? Нет, невозможно. Для свержения буржуазии достаточно усилий одной страны, – об этом говорит нам история нашей революции. Для окончательной победы социализма, для организации социалистического производства, усилий одной страны, особенно такой крестьянской страны, как Россия, уже недостаточно, – для этого необходимы усилия пролетариев нескольких передовых стран” (см. “Об основах ленинизма”, первое издание).

Эта вторая формулировка была направлена против утверждения критиков ленинизма, против троцкистов, заявлявших, что диктатура пролетариата в одной стране, при отсутствии победы в других странах, не может “устоять против консервативной Европы”.

Постольку, – но только постольку, – эта формулировка являлась тогда (май 1924 г.) достаточной, и она, несомненно, сослужила известную пользу.

Но впоследствии, когда критика ленинизма в этой части была уже преодолена в партии и когда на очередь стал новый вопрос, вопрос о возможности построения полного социалистического общества силами [c.61] нашей страны, без помощи извне, – вторая формулировка оказалась уже явно недостаточной и, потому, неправильной.

В чем состоит недостаток этой формулировки?

Ее недостаток состоит в том, что она связывает в один вопрос два разных вопроса: вопрос о возможности построения социализма силами одной страны, на что должен быть дан положительный ответ, и вопрос о том, может ли страна с диктатурой пролетариата считать себя вполне гарантированной от интервенции и, стало быть, от реставрации старых порядков без победоносной революции в ряде других стран, на что должен быть дан отрицательный ответ. Я уже не говорю о том, что эта формулировка может дать повод думать, что организация социалистического общества силами одной страны невозможна, что, конечно, неправильно.

На этом основании я видоизменил, исправил эту формулировку в своей брошюре “Октябрьская революция и тактика русских коммунистов” (декабрь 1924 г.), расчленив этот вопрос на два вопроса, на вопрос о полной гарантии от реставрации буржуазных порядков и вопрос о возможности построения полного социалистического общества в одной стране. Это было достигнуто, во-первых, путем трактовки “полной победы социализма” как “полной гарантии от восстановления старых порядков”, возможной лишь в порядке “совместных усилий пролетариев нескольких стран”, и, во-вторых, путем провозглашения, на основании брошюры Ленина “О кооперации”, той неоспоримой истины, что мы имеем все необходимое для построения полного социалистического общества [c.62] (см. “Октябрьская революция и тактика русских коммунистов”).

Эта новая формулировка вопроса и легла в основу известной резолюции XIV партконференции “О задачах Коминтерна и РКП(б)”, рассматривающей вопрос о победе социализма в одной стране в связи со стабилизацией капитализма (апрель 1925 г.) и считающей построение социализма силами нашей страны возможным и необходимым.

Она же послужила основой моей брошюры “К итогам работ XIV конференции РКП(б)”, изданной непосредственно после XIV партконференции, в мае 1925 года.

Насчет постановки вопроса о победе социализма в одной стране в этой брошюре сказано:

“Наша страна представляет две группы противоречий. Одна группа противоречий – это внутренние противоречия, существующие между пролетариатом и крестьянством (речь идет здесь о построении социализма в одной стране. И.Ст.). Другая группа противоречий – это противоречия внешние, имеющиеся между нашей страной, как страной социализма, и всеми остальными странами, как странами капитализма (речь идет здесь об окончательной победе социализма. И.Ст.)”… “Кто смешивает первую группу противоречий, совершенно преодолимых усилиями одной страны, со второй группой противоречий, требующих для своего разрешения усилий пролетариев нескольких стран, – тот допускает грубейшую ошибку против ленинизма, тот либо путаник, либо неисправимый оппортунист” (см. “К итогам работ XIV конференции РКП(б)”).

По вопросу о победе социализма в нашей стране брошюра говорит: [c.63]

“Мы можем построить социализм, и мы его будем строить вместе с крестьянством, под руководством рабочего класса”… ибо “при диктатуре пролетариев у нас имеются… все данные, необходимые для того, чтобы построить полное социалистическое общество, преодолевая все и всякие внутренние затруднения, ибо мы можем и мы должны преодолеть их своими собственными силами” (см. там же).

По вопросу же об окончательной победе социализма там сказано:

“Окончательная победа социализма есть полная гарантия от попыток интервенции, а значит, и реставрации, ибо сколько-нибудь серьезная попытка реставрации может иметь место лишь при серьезной поддержке извне, лишь при поддержке международного капитала. Поэтому поддержка нашей революции со стороны рабочих всех стран, а тем более победа этих рабочих хотя бы в нескольких странах, является необходимым условием полной гарантии первой победившей страны от попыток интервенции и реставрации, необходимым условием окончательной победы социализма” (см. там же).

Кажется, ясно.

Известно, что в том же духе толкуется этот вопрос в моей брошюре “Вопросы и ответы” (июнь 1925 г.) и в политотчете ЦК на XIV съезде ВКП(б) (декабрь 1925 г.).

Таковы факты.

Эти факты известны, я думаю, всем товарищам, в том числе и Зиновьеву.

Если теперь, спустя почти два года после идейной борьбы в партии и после принятой резолюции на XIV партконференции (апрель 1925 г.), Зиновьев находит возможным в своем заключительном слове на XIV партсъезде (декабрь 1925 г.) вытащить старую, совершенно недостаточную формулу из брошюры Сталина, [c.64] написанной в апреле 1924 года, как базу для решения уже решенного вопроса о победе социализма в одной стране,– то эта своеобразная манера Зиновьева говорит лишь о том, что он окончательно запутался в этом вопросе. Тащить партию назад, после того как она ушла вперед, обходить резолюцию XIV партконференции, после того как она подтверждена пленумом ЦК34, – это значит безнадежно увязнуть в противоречиях, не верить в дело строительства социализма, сойти с пути Ленина и расписаться в своем собственном поражении.

Что такое возможность победы социализма в одной стране?

Это есть возможность разрешения противоречий между пролетариатом и крестьянством внутренними силами нашей страны, возможность взятия власти пролетариатом и использования этой власти для построения полного социалистического общества в нашей стране, при сочувствии и поддержке пролетариев других стран, но без предварительной победы пролетарской революции в других странах.

Без такой возможности строительство социализма есть строительство без перспективы, строительство без уверенности построить социализм. Нельзя строить социализм, не будучи уверен, что его можно построить, не будучи уверен, что техническая отсталость нашей страны не является непреодолимым препятствием к построению полного социалистического общества. Отрицание такой возможности есть неверие в дело строительства социализма, отход от ленинизма.

Что такое невозможность полной, окончательной победы социализма в одной стране без победы революции в других странах? [c.65]

Это есть невозможность полной гарантии от интервенции, а значит, и реставрации буржуазных порядков, без победы революции, по крайней мере, в ряде стран. Отрицание этого бесспорного положения есть отход от интернационализма, отход от ленинизма.

“Мы живем, – говорит Ленин, – не только в государстве, но и в системе государств, и существование Советской республики рядом с империалистскими государствами продолжительное время немыслимо. В конце концов либо одно, либо другое победит. А пока этот конец наступит, ряд самых ужасных столкновений между Советской республикой и буржуазными государствами неизбежен. Это значит, что господствующий класс, пролетариат, если только он хочет и будет господствовать, должен доказать это и своей военной организацией” (см. т. XXIV, стр. 122).

“Мы имеем перед собою, – говорит Ленин в другом месте, – в высшей степени неустойчивое, но все же несомненное, неоспоримое известное равновесие. Надолго ли это – не знаю, и думаю, что этого знать нельзя. И поэтому с нашей стороны нужна величайшая осторожность. И первой заповедью нашей политики, первым уроком, вытекающим из нашей правительственной деятельности за год, уроком, который должны усвоить себе все рабочие и крестьяне, это – быть начеку, помнить, что мы окружены людьми, классами, правительствами, которые открыто выражают величайшую ненависть к нам. Надо помнить, что от всякого нашествия мы всегда на волоске” (см. т. XXVII, стр. 117).

Кажется, ясно.

Как обстоит дело у Зиновьева насчет вопроса о победе социализма в одной стране?

Слушайте:

“Под окончательной победой социализма следует понимать, по крайней мере: 1) уничтожение классов и, стало быть, 2) упразднение диктатуры одного класса, в данном случае диктатуры пролетариата”… “Чтобы еще точнее уяснить себе, – говорит дальше Зиновьев, – как стоит вопрос у вас в СССР в 1925 году, [c.66] надо различать две вещи: 1) обеспеченная возможность строить социализм, – такая возможность строить социализм вполне, разумеется, может мыслиться и в рамках одной страны, и 2) окончательное построение и упрочение социализма, т.е. осуществление социалистического строя, социалистического общества”.

Что все это может означать?

А то, что под окончательной победой социализма в одной стране Зиновьев понимает не гарантию от интервенции и реставрации, а возможность построения социалистического общества. Под победой же социализма в одной стране Зиновьев понимает такое строительство социализма, которое не может и не должно привести к построению социализма. Строительство на авось, без перспективы, строительство социализма при невозможности построить социалистическое общество – такова позиция Зиновьева.

Строить социализм без возможности построить его, строить, зная, что не построишь, – вот до каких несообразностей договорился Зиновьев.

Но это ведь издевка над вопросом, а не разрешение вопроса!

А вот еще одно место из заключительного слова Зиновьева на XIV партсъезде: … и т.д.»

___ к о н е ц ц и т а т ы ___

Добавлю лишь:

Сталин отлично знал, что такое «госкапитализм» и чем он отличается от «социализма», об этом он писал еще в 1906 году в своей брошюре «Анархизм и социализм». Однако он все сделал, чтобы «госкапитализм со словесной социалистической окраской» воспринимался на 1/6 части суши как «социализм». И не только на ней.

Об «ошибке». Сталин говорит, цитата:

«Что такое невозможность полной, окончательной победы социализма в одной стране без победы революции в других странах? Это есть невозможность полной гарантии от интервенции, а значит, и реставрации буржуазных порядков, без победы революции, по крайней мере, в ряде стран. Отрицание этого бесспорного положения есть отход от интернационализма, отход от ленинизма».

Думать, что «невозможность полной, окончательной победы социализма в одной стране без победы революции в других странах» означает лишь с «невозможность полной гарантии от интервенции и реставрации буржуазных порядков» — это теоретическая глупость, отсутствие диалектического мышления.

Дело в том, что «полная, окончательная победа социализма (являющегося первой стадией коммунизма) в одной стране без победы революции в других странах» невозможна даже в случае «полной гарантии от интервенции и реставрации буржуазных порядков». Потому что поддержание этого «статус кво» требует от «пролетарской страны» быть «военным лагерем», а это возможно сделать лишь в условиях «государственного капитализма» (являющегося последней стадией капитализма перед переходом к социализму). Мирное бесклассовое общество «социализма» невозможно в условиях вражеского окружения. А оно будет до тех пор, пока длится «диктатура буржуазии как класса» в других государствах. Диктатуре может противостоять только диктатура. На войне нужно воевать. При мире можно жить только во время мира. Социализм — это мир; диктатура пролетариата — это война. Такая диалектика.

Сталин этого не понимал. К тому же, ему было выгодно это не понимать. В результате — «госкапитализм», замаскированный под «социализм».

Зиновьев был прав. Он говорит: «…надо различать две вещи: 1) обеспеченная возможность строить социализм, – такая возможность строить социализм вполне, разумеется, может мыслиться и в рамках одной страны, и 2) окончательное построение и упрочение социализма, т.е. осуществление социалистического строя, социалистического общества».

«Осуществление социалистического строя, социалистического общества» означает «построение абсолютно новой экономики», принципиальной отличной от капитализма с его политэкономическими категориями «товар», «деньги», «рынок», «капитал». При этом подразумевается, что на основе нового «экономического базиса» возможно построение и «нового общества» — глобального сообщества людей с другим мировоззрением, другим сознанием, другими институциями, другой реальностью.

Заключение:

В работе Сталина «К вопросам ленинизма», 1924 г., зафиксирован фундаментальный переход на другой (нежели Маркса и Ленина) путь, изменивший историю человечества. Это произошло 100 лет назад. Все остальное — следствия.

И.В.Сталин. К вопросам ленинизма (1924 г.)
https://c21ch.newcastle.edu.au/stalin/t8/t8_03.htm#s18